Патриотизм – это понятие религиозное

Беседа со священником Александром Ильяшенко

– Отец Александр, можно ли сказать, что через Великую Отечественную войну с помощью России Господь избавил мир от фашизма?

– Я думаю, что не было никакого другого народа, который мог бы помериться силами с совершенно феноменальной военной, научной, промышленной мощью Германии. У нас мало говорилось о том, что к началу войны Германия имела потрясающий интеллектуальный потенциал, нельзя не сказать и о том, что немцы – очень талантливый народ. Иначе просто не понятно будет, с каким сильным врагом мы воевали.

– А в историческом и духовном плане что такое была эта война для России?

– В историческом плане я бы сказал, что это – звездный час русского народа в XX веке. Народа, который с 1917 года физически уничтожался, против которого был открыт чудовищный по своей жестокости геноцид, который находился под постоянным прессингом антинародного правительства… Тут, правда, нужно сделать оговорку – такой человек, как, например, маршал Жуков, был в правительстве, при этом будучи человеком из народа и служившим народу. В правительстве тоже были люди, которые служили народу и которые своим интеллектом, опытом, настоящим патриотизмом смогли как-то противодействовать этому натиску. Но в целом власть была антинародной, антинациональной. Чтобы показать это, можно привести следующую статистику: к началу войны в наших лагерях находилось 3300 тыс. человек. За годы войны в лагерях погибло 1700 тыс. человек. Если из первой цифры вычесть вторую, получается 1600 тыс. человек – столько должно было быть в наших лагерях к концу войны. Оказывается, там было почти на полмиллиона больше – это те, кого за время войны посадили. Далее, по военной статистике, в годы войны по приговорам военных судов было расстреляно 135 тыс. солдат, около 450 тыс. отправлено в штрафроты и 436 тыс. солдат – в места заключения. Получается, во время войны в советских лагерях находились, если считать и тех, кто в них погиб, около 4 млн. человек плюс почти миллион тех, кто их охранял. И это в основном люди призывного возраста. Почти 5 млн. человек не участвовали в вооруженной войне. Если бы власть, которая служила народу, бросила на фронт этих людей, возможно, война кончилась бы за полгода.

– Среди некоторых русских эмигрантов, вынужденных покинуть Родину, встречалось такое мнение, что война – это наказание русскому народу за революцию и все ее последствия и что фашизм должен избавить мир от коммунизма.

– Может быть, кто-то из эмигрантов так и говорил, но с этим мнением трудно согласиться, потому что миллионы людей погибли от беспощадного огня и меча, которые принесли фашисты. Я недавно прочитал одну книгу, она издана небольшим тиражом одним человеком, Евгением Александровичем Сосновским, на свои средства, так вот, этот человек во время войны был мальчиком, и он рассказывает такой эпизод: в школе он подружился с девочкой, когда началась война, им было по девять лет. Жили они под Москвой.

Однажды был налет немецких самолетов, мальчик с бабушкой успели спрятаться в бомбоубежище, он слышал, как рядом упала бомба, его ударило взрывной волной, он помнит, как бабушка сказала: «Читай «Отче наш», в этих бомбоубежищах он выучил «Отче наш»; и всю жизнь прошел, читая эту молитву… И вот когда налет кончился, он побежал посмотреть, куда упала бомба, и оказалось, что она упала как раз на дом той девочки, его подружки… А когда он повернулся, то вдруг увидел на ветке, на дереве… ее косичку… Как же можно говорить, что хорошо, что была эта война, когда дети гибли. Может быть, можно было философствовать: хорошо бы, чтобы большевиков наказали, хорошо, но ведь страдали-то дети, страдали безвинные и героические люди… Но действительно, для русского народа война явилась таким огненным испытанием, из которого он вышел, в какой-то мере стряхнув с себя оцепенение, в которое вогнала его безбожная власть…

– То есть можно все-таки сказать, что эта война была каким-то последствием того, что произошло в семнадцатом году?

– Безусловно… Конечно, неправильно рассуждать, что было бы, если бы не было революции, и все же… Еще в тринадцатом году делегация германского генштаба, которая побывала в России, сказала, что либо войну нужно начинать в ближайшее время, либо не начинать никогда, потому что Россия столь стремительно развивалась, в том числе и технически, столь удивительно творчески люди работали, высочайшая культура была во всем…

– К сорок первому году очень большая часть населения России, можно сказать, ее цвет, была уничтожена. Что же помогло нам выстоять?

– Конечно, многие талантливейшие люди погибли или вынуждены были уехать, и духовный, и интеллектуальный потенциал, который Россия потеряла в огне гражданской войны, в эмиграции, в сталинских лагерях, был огромный. Но вот что касается духовного потенциала, тут намного сложнее. Ведь Церковь стоит на крови мучеников, кровь мучеников – это семя, из которого растет Церковь. Если убит ученый, он не сможет научить тех, кто остался, а если погибает человек верующий, то происходит мистическое действие. Этот подвиг не исчезает, он не остается бесследным, он имеет духовную природу, и вот эта духовная сила передается окружающим. Мне кажется, иначе как подвигом новомучеников, крестным путем Русской Православной Церкви в XX веке подвиг русского народа в Великой Отечественной войне трудно объяснить. Для сравнения: Первая мировая война – с тем же врагом, и, тем не менее, хотя армия не была разбита, а была готова перейти в решительное наступление, победа была близка, тем не менее Россия потерпела поражение.

Почему? Потому что с Первой мировой войной совпало какое-то отступление от веры, от Церкви. Среди значительной части культурного общества и простого народа было глумление над верой. Казалось, что вера поколебалась и померкла в России. А вот в Великую Отечественную войну, напротив, вспыхнула с необыкновенной силой. И вот между этими двумя войнами пролег мученический путь Русской Православной Церкви. Мне кажется, что именно молитвами новомучеников всколыхнулась в народе та вера, которая сделала непобедимым русского человека в войне, и благодаря их подвигу так ярко просиял патриотизм.

Просто призыв: «Убей фашиста!» не может поднять в человеке его дух. Это может сделать только жертвенная любовь и молитва.

– Среди пострадавших в те годы людей многие пострадали за то, что были христианами. Но ведь многие из пострадавших были посажены по каким-то другим причинам. Можно ли назвать страдания людей, прямо не исповедавших Христа, христианским мученическим подвигом?

– Когда человек страдает за Христа – это безусловно мученический подвиг. Но если человека отправляют за решетку, потому что он потенциально опасен безбожной власти, – это тоже не просто так… А потом, на самом деле, и во время, и после войны масса людей были верующими, это все советская пропаганда говорит, что верующих совсем не было. Как и раньше говорили, и теперь говорят те, кто воюет в Чечне: на войне не бывает неверующих.

Я знаком с медсестрой, которая в последние годы жизни маршала Георгия Константиновича Жукова ухаживала за ним. Он жил под Москвой на даче, жена его к тому времени уже умерла, ему было трудно себя обслуживать, и вот назначили медсестру, фронтовичку, а она была еще и верующая вдобавок, всю войну прошла с крепкой верой, и вот, когда она помогала ему лечь спать, на прощание осеняла его крестным знамением, а он говорил: «Что ты меня крестишь? Я и сам могу перекреститься». И крестился.

– Говорят, что во время войны он возил с собой Казанскую икону Божией Матери?

– Очень может быть... Правда, он был под прессингом, под колпаком. Известно, что и его водитель, и его охранник были из КГБ. И обо всем докладывалось Лаврентию Павловичу Берии… А вот совершенно точный факт, что Георгий Константинович был воспитан в христианской семье, в христианской среде, и детские впечатления нельзя вытравить.

– Если еще говорить о мученичестве… За Кого страдали христиане, ради какой жизни они терпели – это понятно. А вот ради чего и кого терпела страшные мучения Зоя Космодемьянская и другие подобные ей герои? Принимать страдания и смерть, не выдавая своих товарищей, – это, кажется, невозможно без христианской закваски?

– Безусловно… Дед Зои Космодемьянской был священником, протоиереем, сохранилась даже его могила и храм, в котором он служил, и, конечно, у нее были православные корни, и такой молитвенник за нее был.

Это, во-первых. А во-вторых, патриотизм – это понятие религиозное. «Нет больше той любви, как кто душу свою положит за други своя» – цитата из Евангелия. Эти самоотверженные герои, подчас мальчики и девочки, отдавали свои жизни и претерпевали чудовищные мучения, потому что в их сердцах жило религиозное чувство – пусть они его не называли ни верой, ни православием, но, тем не менее, любовь к отчизне, к своему народу, к своим близким – это чувство религиозное. Вот сейчас иногда в прессе раздаются слова, что патриотизм – это все отсталое, так это – свидетельство нравственного вырождения тех, кто смеет так говорить. А те герои, воевавшие в той войне, жили еще совсем в другой духовной среде. Это были духовно стойкие, пламенные люди.

– Не кажется ли вам, что в художественных произведениях о войне, в которых вроде бы написана правда, описываются события, которые происходили, а все-таки есть такое ощущение, что что-то недоговаривается… Все как-то там очень гладко…

– Что касается изображения войны художественными средствами, на мой взгляд, произведения, которые соответствовали бы тому, что действительно происходило на войне, можно по пальцам пересчитать.

– Можете назвать какие-нибудь?

– Владимир Богомолов, «Момент истины, или В августе 44-го» и другие его произведения, Казакевич, «Звезда», «Волоколамское шоссе», «В окопах Сталинграда» Некрасова, военные рассказы в сборнике «Отец Арсений»…

– А почему же так было? Советская власть не разрешала по-другому показывать войну?

– Конечно, это очевидно. Часто в воспоминаниях пишутся уж совсем неправдоподобные вещи, например, о том, как в голой степи танк уворачивался от бомбардирующего самолета… Покойный протоиерей Глеб Каледа, который прошел всю войну, вспоминал, как, например, при отступлении на переправе сошлись врукопашную два наших полка – какой быстрее переправится. При отступлении в армии часто была просто паника. И пока они воевали – подоспели немцы, расстреляли переправу… Или читаем Симонова: к сожалению, он свой несомненный, выдающийся талант разменял на служение соцреализму. Он описывает переправу совсем по-другому: тут все выстроились, все чинно, никакой паники…

– То есть все знали правду, но никто до конца ее не говорил.

– Вот именно… И поэтому сейчас отношение и к войне, и к победителям подчас наплевательское. И я помню, у меня в молодости была какая-то оскомина от этой постоянной пропаганды, в которой ты чувствовал, что тебя обманывают. И люди невольно свое возмущение от пропаганды переносили на тех, кто заслуживает глубочайшего уважения, просто трепетного отношения. Люди того поколения носили эту боль в себе. Они привыкли и умели держать язык за зубами.

Это удивительно, какие крепкие люди это были.

– У меня есть одна знакомая девочка, ей 8 лет, и она очень любит читать книги о войне. И она однажды мне говорит: знаете, а я вот хочу, чтобы была война и чтобы я совершила какой-нибудь подвиг. Это не перегиб?

– Это очень правильно. И тут ударение нужно делать не на том, чтобы началась война, а на том, что она хочет подвиг совершить. Это желание подвига в ребенке – нормальное. И у любого ребенка есть желание совершить подвиг, но, поскольку оно ничем настоящим, положительным не подпитывается, то выливается во всякие безобразия – в наркотики, в разбой.

– А Великую Отечественную войну каким-то образом можно детям показать как пример подвига, чтобы это их задело по-настоящему?

– Конечно. Необходимо собирать, издавать правдивые рассказы о войне, увиденной глазами тех, кто искренне пишет о том, что он видел, не оглядываясь, не думая, что ему какой-то партийный дядя запретит так писать… И я уже собрал некоторое количество таких рассказов, воспоминаний.

Читаешь их – и появляется картина удивительного мужества, потрясающего героизма, и можно видеть из этих рассказов, что и германские воины – это были храбрейшие воины.

Их храбрость, интеллект наша пропаганда тоже пыталась принизить, но тогда становится не понятно, с каким сильным врагом мы воевали. Все как будто договорились, что немцы – бездарные дураки. Не ясно, правда, почему же они тогда всех завоевали?.. Очень важно, чтобы тот, кто пишет или снимает фильмы о войне, говорил правду, в том числе и в мелочах.

– Вы видите сейчас какой-то интерес к Великой Отечественной войне у молодежи?

– Очень незначительный… Но, если им приводить действительно характерные примеры из этой войны, конечно, они откликаются.

– А вот если, не дай Бог, конечно, сейчас начнется подобная война, как вы думаете, возможно ли русскому народу также победить? Всколыхнется ли в нас эта любовь к своей земле?

– Я думаю, что да… И более того, нельзя великий народ без конца унижать. В конце концов он осознает себя народом, и тогда… Знаете, как сказал Михаил Илларионович Кутузов: «Если россы всегда будут сражаться за веру своих прародителей и честь народную, то слава будет вечным их спутником, и горе злодею, покусившемуся на хранимую Богом святую Русь».