Очередной «черный вторник» не нужно драматизировать

Делать далеко идущие выводы из резкого падения российского фондового рынка и курса рубля, случившихся 10 апреля, мягко говоря, рано. Смысл любого события, как хорошее вино, раскрывается со временем.

Посмотрим на долгосрочную динамику индекса ММВБ. Предыдущее его крутое падение происходило совсем недавно, причем несколько месяцев подряд: с января по июнь прошлого года индекс потерял примерно 350 пунктов. Конечно, падение на 150 пунктов всего за один день выглядит куда более эффектным, но не будем забывать, что минимальное прошлогоднее значение индекса – 1011 пунктов – существенно ниже того, что было зафиксировано в «черный вторник» 11 апреля – 1079 пунктов.

К тому же постарайтесь вспомнить, часто ли затяжное падение индекса ММВБ в первой половине прошлого года выходило в топовую повестку СМИ, в том числе деловых? Безусловно, нет. В тот период главной темой финансовых новостей было излишнее укрепление рубля, осложнявшее жизнь экспортерам. Опасения, что рубль как-то слишком переукрепился, были настолько велики, что новоиспеченный глава Минэкономразвития Максим Орешкин прибег к проверенному методу – словесным интервенциям – и регулярно выдавал прогнозы по курсу доллара в режиме от 60 пунктов и выше на конец года. Прогнозы, заметим, не сбывшиеся: на начало года доллар стоил примерно 57 рублей.

Несомненно, резкое падение курса рубля 10-11 апреля вновь продемонстрировало уязвимость российской валюты перед внешними шоками – в данном случае санкционными. Но, опять же, стоит вспомнить самое начало «санкционных войн», когда в момент крымского референдума и первой серии антироссийских санкций курс доллара резко вырос более чем на 10% (примерно с 32 до 36 рублей). Но затем рубль отскочил назад и серьезно обвалился лишь после того, как в силу вступил более фундаментальный фактор – падение мировых цен на нефть.

Стоимость нефти сохраняла свою значимость российской валюты и в дальнейшем. Их параллельная динамика по-прежнему хорошо прослеживается, хотя высчитывать точную формулу пересчета курса рубля в цены барреля и обратно бессмысленно. Но в момент очередного падения рубля под давлением санкций и угрозы американского удара по Сирии без должного внимания осталось то обстоятельство, что цена нефти уверенно перешагнула очередной рубеж – 70 долларов за баррель.

Если предположить, что сложившаяся на конец дня 12 апреля ситуация – доллар чуть выше 60 рублей и нефть чуть выше 70 долларов за баррель – стабилизируется хотя бы на несколько месяцев, то Россия в действительности получит очередной неожиданный выигрыш от санкций. При такой стоимости нефти российский бюджет получит приличные дополнительные доходы, которые позволят еще больше снизить его дефицит, а сравнительно дешевый рубль только пойдет на пользу экспортерам, для которых комфортным уровнем курса доллара является 60 пунктов и ниже. Об этом еще в прошлом году не раз прямо говорили руководители отраслевых министерств, так что для промышленников и аграриев нынешняя девальвация рубля пойдет только во благо.
Безусловно, дальнейшее развитие событий будет во многом зависеть от того, как поведет себя руководство ЦБ. Все прекрасно помнят, как в конце 2014 года его руководство сначала смотрело на падающий рубль, как кролик на удава, а затем выдало самый ортодоксальный ответ девальвации – повысило ключевую ставку до 17%. Для снижения ставки до более или менее человеческого уровня понадобилось больше трех лет, но ее текущий уровень – 7,25% – вполне комфортен для бизнеса, а в сочетании с долларом дороже 60 рублей вновь наполняет смыслом доктрину импортозамещения на потребительском рынке, несколько померкшую в период укрепления рубля.

Но этими потенциальными преимуществами еще нужно грамотно распорядиться, и у ответственных за внутреннюю экономическую политику сегодня есть прекрасный шанс показать, чего они стоят, так сказать, по гамбургскому счету. На первый взгляд, в преддверии формирования нового кабинета министров очередная авральная ситуация в российской экономике совершенно некстати. Но лучше уж пусть у нового правительства совсем не будет времени на раскачку, чем повторится ситуация 2012 года, когда формирование кабинета затянулось на неоправданно долгий срок. В результате уже в 2013 году стали заметны все признаки замедления экономики, только выбравшейся из предыдущего кризиса, а в 2014 году случились Крым, санкции, падение цен на нефть, девальвация рубля, и следующий кризис растянулся на несколько лет.

При этом совершенно неочевидно, что этот кризис завершился. Скорее сработал принцип, подспудно довлевший над экономическим блоком правительства Дмитрия Медведева: меньше вырастем – меньше упадем. Во время кризиса 2008–2009 годов падение российского ВВП было существенно более резким, но и восстановление происходило быстро. Теперь же два года подряд мы видим промышленный рост на уровне чуть выше одного процента (который в действительности с поправкой на статпогрешность легко может быть нулевым), а в сельском хозяйстве в прошлом году динамика вообще снизилась в два раза, несмотря на очередной рекордный урожай.

Разумеется, это не те цифры, которые хотелось бы видеть в условиях все нарастающего международного давления на Россию. Убедительные ответы на это давление должны быть не только во внешней политике – внутренний рынок также является полем глобальной борьбы. В итоге по-прежнему открытым остается вопрос, за счет чего и в какие сроки будет восстановлено падение реальных доходов населения в 2015–2017 годах, а это, пожалуй, главное, что сегодня беспокоит людей. Нет убедительного рывка и в сфере инвестиций. За последние несколько лет, невзирая на санкции, Россия смогла существенно продвинуться в рейтинге Всемирного Банка Doing Business, но потребность ее экономики в капиталовложениях по-прежнему измеряется в триллионах рублей, а инвесторы почему-то не выстраиваются в очередь, лишь увидев высокие места в международных табелях о рангах. Качество деловой среды, а тем более благосостояние народа не измеряются количеством набранных пунктов в рейтинге Doing Business, и этот момент стоило бы учесть новому правительству.