25 Октября 2018
12:23
Обещания нового мирового кризиса могут быть частью информационной войны
Автор: Станислав Борзяков
Аналитики Bank of America – крупнейшего банка США – предупредили о риске повторения на глобальном фондовом рынке мирового кризиса 1997-1998 годов. И они в этих апокалиптических прогнозах далеко не одиноки
«Устойчивый рост в США, сглаживание кривой доходности облигаций, сокращающиеся рынки развивающихся стран – все это похоже на эхо событий двадцатилетней давности», – заявил ведущий инвестиционный аналитик Банка Майкл Хартнет.
С близкими по напору предостережениями в последнее время выступали и распорядитель МВФ Кристин Лагард, и канцлер Германии Ангела Меркель, и мультимиллиардер Джордж Сорос. А в Мировом банке в принципе говорят о цикличности мировых финансовых кризисов (раз в десять лет), так что ожидают чего-то подобного «в любой момент», несмотря на то, что ситуация в мировой экономике в целом вселяет в банкиров «оптимизм».
В данной ситуации «в любой момент» - ключевое уточнение. По большому счету «в любой момент» - это «когда-нибудь», и когда-нибудь новый финансовой кризис разразится обязательно, верите вы в его цикличность или нет. Но предыдущий – кризис 2008-го года, вызванный взрывом «ипотечного пузыря» в США и банкротством ряда банков, никем предсказан не был, хотя те или иные «признаки» грядущей катастрофы (так в итоге и не сыгравшие роль) многими аналитиками действительно озвучивались.
Если присмотреться к фигурам основных пророков новой финансовой катастрофы и к обстоятельствам, в которых они свои пророчества озвучивают, может сложиться устойчивое впечатление, что каждый из них преследует собственные политические цели, используя свой авторитет для «запугивания».
Так, согласно прогнозу Ангелы Меркель, мировой кризис будет неизбежен в случае обострения торговой войны. Эту войну сейчас ведут между собой США и ЕС, а основные внешнеполитические усилия канцлера ФРГ подчинены попыткам отговорить администрацию Трампа от политики протекционизма, которая грозит Европе убытками и потерей части американских рынков. Таким образом, у Меркель есть собственный интерес озвучивать подобные страшилки.
Биржевого спекулянта Джорджа Сороса, который значительно увеличил свое состояние именно благодаря финансовым кризисам, тоже волнует торговая война, а помимо нее – выход Великобритании из Евросоюза и проблема нелегальной миграции в ЕС. Именно в этом он видит признаки грядущего кризиса, говоря о том, что «всё плохое, что могло случиться, уже случилось». Но Сорос – принципиальный сторонник глобализма, на этот процесс завязаны и его бизнес, и его политическое влияние. Только недавно Фонд Сороса начал «подготовку к проведению нового референдума в Великобритании» и очень хочет участвовать в аналоге «плана Маршалла» для Африки, в котором финансист видит спасение от переселения народов и – как следствие – от нового мирового кризиса.
Кристин Лагард в качестве «тревожного симптома», который может привести к кризису, называет огромный суверенный долг ряда стран. И тут надо понимать, что вся философия и политика МВФ стоят на принципах жесткой экономии и ультимативно навязываются государствам при предоставлении им финансовой помощи, будто бы кейнсианства вообще никогда не существовало. Строго говоря, главе МВФ в принципе не могут нравиться суверенные долги, как большевику не может нравиться частная собственность на землю. Особенно – в тот период, когда эффективность жесткой экономии «по МВФ» все чаще и все более обоснованно ставится под сомнение новыми глобальными игроками – развивающимися странами.
Что до американских банковских аналитиков, они могут преследовать самые разнообразные цели. Если предположить, что они работают против администрации Дональда Трампа (финансовый сектор США традиционный «друг» демократов), неблагоприятный прогноз может быть попыткой сбить неожиданно подросший рейтинг американского президента. Если предположить, что они, напротив, работают с Белым домом в «спайке», это можно расценивать как угрозу России – на грядущем саммите в Хельсинки американцы хотят добиться от Владимира Путина максимум возможных уступок, что, по мнению некоторых, было бы проще сделать в присутствии призрака новой глобальной угрозы. Но всё это уже из области конспирологии, которой, впрочем, подчинены очень многие прогнозы относительно неизбежности кризиса.
Когда вопрос о повторении экономического коллапса 1998 года адресовали пресс-секретарю Кремля Дмитрию Пескову, он заметил, что понятия не имеет, чем руководствовались аналитики Bank of America, следовательно, вступать с ними в дискуссию не будет. Действительно, предмета для дискуссии в данном случае нет: в ряде случаев речь идет о вполне мотивированных угрозах, при этом почти на каждый из сотен признаков «неизбежности кризиса» найдется признак того, что в ближайшее время все будет более или менее хорошо.
В то же время тема возможного кризиса имеет определенный идеологический заряд и внутри самой России и ее правящей элиты. На слова о том, что нас, если что, «не затронет», в целом можно не реагировать – то же самое говорили и 10, и 20 лет назад, а в итоге затронуло, да еще как. Затронет и теперь – интегрированность экономики страны в мировую просто невозможно отрицать, хотя сторонники «войны санкций» с переменным успехом и пытаются оттеснить ее от глобальных рынков. Другое дело, что сами по себе кризисные ожидания принципиально важны в рамках выработки экономической стратегии и реализации «майских указов» главы государства.
Если мы ожидаем кризис в обозримом будущем, необходимо срочно экономить, удерживать инфляцию, увеличивать резервы и готовиться к тяжелому периоду, который придется «просто пережить». В общем и целом такая стратегия действительно позволила российской экономике выстоять в условиях беспрецедентного внешнего давления. В то же время она неизбежно сокращает внутренние инвестиции как со стороны государства, так и со стороны бизнеса (он тоже начинает «готовиться к худшему»), а инвестиционное голодание затормозит процесс модернизации экономики и создания для нее новых точек роста, о важности чего регулярно заявляет глава государства. Так что, если вы в кризис не верите, ваша стратегия – больше тратить, чтобы больше зарабатывать и менее болезненно пройти через кризис, который все-таки случится, но когда-нибудь потом.
Найти баланс в этих стратегиях, некий удачный промежуток между «перестраховкой испуганного» и «амбициями идущего вперед» – непосредственная задача правительства. Собственно, именно этим оно и занимается. С одной стороны, копит на черный день (министр финансов Антон Силуанов недавно признался, что без регулярных закупок валюты для кубышки «у нас бы был курс чуть больше 50 рублей за доллар»). С другой, активно инвестирует и призывает инвестировать других, пытаясь создать те самые «новые точки роста».
Нужно очень хорошо понимать, что когда вас уговаривают впасть в крайность (то есть поверить в скорый кризис или же в то, что никакого кризиса не будет), за этим могут крыться достаточно локальные политические и экономические интересы. Так что играть в игру по правилам этих нострадамусов явно не стоит – цена проигрыша может быть очень высокой.
«Устойчивый рост в США, сглаживание кривой доходности облигаций, сокращающиеся рынки развивающихся стран – все это похоже на эхо событий двадцатилетней давности», – заявил ведущий инвестиционный аналитик Банка Майкл Хартнет.
С близкими по напору предостережениями в последнее время выступали и распорядитель МВФ Кристин Лагард, и канцлер Германии Ангела Меркель, и мультимиллиардер Джордж Сорос. А в Мировом банке в принципе говорят о цикличности мировых финансовых кризисов (раз в десять лет), так что ожидают чего-то подобного «в любой момент», несмотря на то, что ситуация в мировой экономике в целом вселяет в банкиров «оптимизм».
В данной ситуации «в любой момент» - ключевое уточнение. По большому счету «в любой момент» - это «когда-нибудь», и когда-нибудь новый финансовой кризис разразится обязательно, верите вы в его цикличность или нет. Но предыдущий – кризис 2008-го года, вызванный взрывом «ипотечного пузыря» в США и банкротством ряда банков, никем предсказан не был, хотя те или иные «признаки» грядущей катастрофы (так в итоге и не сыгравшие роль) многими аналитиками действительно озвучивались.
Если присмотреться к фигурам основных пророков новой финансовой катастрофы и к обстоятельствам, в которых они свои пророчества озвучивают, может сложиться устойчивое впечатление, что каждый из них преследует собственные политические цели, используя свой авторитет для «запугивания».
Так, согласно прогнозу Ангелы Меркель, мировой кризис будет неизбежен в случае обострения торговой войны. Эту войну сейчас ведут между собой США и ЕС, а основные внешнеполитические усилия канцлера ФРГ подчинены попыткам отговорить администрацию Трампа от политики протекционизма, которая грозит Европе убытками и потерей части американских рынков. Таким образом, у Меркель есть собственный интерес озвучивать подобные страшилки.
Биржевого спекулянта Джорджа Сороса, который значительно увеличил свое состояние именно благодаря финансовым кризисам, тоже волнует торговая война, а помимо нее – выход Великобритании из Евросоюза и проблема нелегальной миграции в ЕС. Именно в этом он видит признаки грядущего кризиса, говоря о том, что «всё плохое, что могло случиться, уже случилось». Но Сорос – принципиальный сторонник глобализма, на этот процесс завязаны и его бизнес, и его политическое влияние. Только недавно Фонд Сороса начал «подготовку к проведению нового референдума в Великобритании» и очень хочет участвовать в аналоге «плана Маршалла» для Африки, в котором финансист видит спасение от переселения народов и – как следствие – от нового мирового кризиса.
Кристин Лагард в качестве «тревожного симптома», который может привести к кризису, называет огромный суверенный долг ряда стран. И тут надо понимать, что вся философия и политика МВФ стоят на принципах жесткой экономии и ультимативно навязываются государствам при предоставлении им финансовой помощи, будто бы кейнсианства вообще никогда не существовало. Строго говоря, главе МВФ в принципе не могут нравиться суверенные долги, как большевику не может нравиться частная собственность на землю. Особенно – в тот период, когда эффективность жесткой экономии «по МВФ» все чаще и все более обоснованно ставится под сомнение новыми глобальными игроками – развивающимися странами.
Что до американских банковских аналитиков, они могут преследовать самые разнообразные цели. Если предположить, что они работают против администрации Дональда Трампа (финансовый сектор США традиционный «друг» демократов), неблагоприятный прогноз может быть попыткой сбить неожиданно подросший рейтинг американского президента. Если предположить, что они, напротив, работают с Белым домом в «спайке», это можно расценивать как угрозу России – на грядущем саммите в Хельсинки американцы хотят добиться от Владимира Путина максимум возможных уступок, что, по мнению некоторых, было бы проще сделать в присутствии призрака новой глобальной угрозы. Но всё это уже из области конспирологии, которой, впрочем, подчинены очень многие прогнозы относительно неизбежности кризиса.
Когда вопрос о повторении экономического коллапса 1998 года адресовали пресс-секретарю Кремля Дмитрию Пескову, он заметил, что понятия не имеет, чем руководствовались аналитики Bank of America, следовательно, вступать с ними в дискуссию не будет. Действительно, предмета для дискуссии в данном случае нет: в ряде случаев речь идет о вполне мотивированных угрозах, при этом почти на каждый из сотен признаков «неизбежности кризиса» найдется признак того, что в ближайшее время все будет более или менее хорошо.
В то же время тема возможного кризиса имеет определенный идеологический заряд и внутри самой России и ее правящей элиты. На слова о том, что нас, если что, «не затронет», в целом можно не реагировать – то же самое говорили и 10, и 20 лет назад, а в итоге затронуло, да еще как. Затронет и теперь – интегрированность экономики страны в мировую просто невозможно отрицать, хотя сторонники «войны санкций» с переменным успехом и пытаются оттеснить ее от глобальных рынков. Другое дело, что сами по себе кризисные ожидания принципиально важны в рамках выработки экономической стратегии и реализации «майских указов» главы государства.
Если мы ожидаем кризис в обозримом будущем, необходимо срочно экономить, удерживать инфляцию, увеличивать резервы и готовиться к тяжелому периоду, который придется «просто пережить». В общем и целом такая стратегия действительно позволила российской экономике выстоять в условиях беспрецедентного внешнего давления. В то же время она неизбежно сокращает внутренние инвестиции как со стороны государства, так и со стороны бизнеса (он тоже начинает «готовиться к худшему»), а инвестиционное голодание затормозит процесс модернизации экономики и создания для нее новых точек роста, о важности чего регулярно заявляет глава государства. Так что, если вы в кризис не верите, ваша стратегия – больше тратить, чтобы больше зарабатывать и менее болезненно пройти через кризис, который все-таки случится, но когда-нибудь потом.
Найти баланс в этих стратегиях, некий удачный промежуток между «перестраховкой испуганного» и «амбициями идущего вперед» – непосредственная задача правительства. Собственно, именно этим оно и занимается. С одной стороны, копит на черный день (министр финансов Антон Силуанов недавно признался, что без регулярных закупок валюты для кубышки «у нас бы был курс чуть больше 50 рублей за доллар»). С другой, активно инвестирует и призывает инвестировать других, пытаясь создать те самые «новые точки роста».
Нужно очень хорошо понимать, что когда вас уговаривают впасть в крайность (то есть поверить в скорый кризис или же в то, что никакого кризиса не будет), за этим могут крыться достаточно локальные политические и экономические интересы. Так что играть в игру по правилам этих нострадамусов явно не стоит – цена проигрыша может быть очень высокой.