Что нам Корея, и что мы Корее?

Стремительный прогресс в диалоге Северной Кореи с Южной и с остальным миром может поменять всю сложившуюся политическую конфигурацию на Дальнем Востоке. Кому это выгодно, а кому – не очень?

Министр иностранных дел России Сергей Лавров свой первый после формирования нового правительства зарубежный визит совершит в Пхеньян. Совершенно очевидно, что это – признак чрезвычайно высокого значения, придаваемого Кремлём межкорейскому процессу. О программе визита и повестке дня переговоров министр, как обычно, предпочёл умолчать, ограничившись общими формулировками: «Цель визита, как и любого другого визита, заключается в том, чтобы рассмотреть двусторонние отношения с нашими партнерами и обсудить ситуацию в соответствующем регионе мира». Но почему это так важно? Давайте разберёмся.

Начало новому этапу урегулирования на Корейском полуострове было положено ещё в январе текущего года – неожиданным для многих мировых политиков заявлением президента Владимира Путина, который, оценивая ситуацию вокруг Корейского полуострова и жесткие заявления по этому поводу Дональда Трампа, назвал лидера КНДР Ким Чен Ына «грамотным и зрелым» политиком. «Я думаю, что господин Ким Чен Ын, безусловно, эту партию выиграл», – без пояснений добавил тогда Путин, ещё более усилив интригу. Что означали его слова – мировая общественность увидела месяц спустя на церемонии открытия зимних Олимпийских игр в Пхёнчхане, где сборные команды двух корейских государств прошли единой колонной под общим флагом с изображением Корейского полуострова. Только тогда все (включая руководство США) узнали о многомесячных секретных переговорах между КНДР и Южной Кореей. Тогда-то только все (включая Дональда Трампа) поняли, что означала загадочная фраза Владимира Путина, который, похоже, единственный из мировых лидеров (исключая Си Цзиньпиня, имеющего с Пхеньяном особые отношения) был в курсе успехов межкорейского диалога.

После Олимпиады события в Корее стали развиваться со скоростью курьерского поезда. Вопреки активному и нескрываемому противодействию со стороны США и Японии, состоялась историческая личная встреча лидеров двух корейских государств.
Несмотря на откровенно провокационные «военные учения», устроенные у берегов КНДР войсками США, Ким Чен Ын, в полном соответствии с данной ему Владимиром Путиным характеристикой «взрослого состоявшегося политика», продолжил исполнять намеченную программу преобразований международной политики своей страны: ядерный полигон в Пхунгери был демонстративно и публично взорван в присутствии группы иностранных журналистов, межкорейский диалог успешно продолжался, а встреча в Сингапуре, которую обе стороны не раз грозились отменить, – готовится в полном соответствии с ранее принятой программой.

На словах все заинтересованные стороны (а это, помимо двух Корей, ещё и, разумеется, Россия, Япония, Китай и США) горячо поддерживают и одобряют межкорейскую интеграцию, однако насколько эта поддержка искренняя? Последствия объединения Кореи для стран региона вовсе не так очевидны, как это может показаться. Уже сегодня Южная Корея, гигантскими темпами развивающая высокотехнологичное производство, представляет собой главного конкурента соседней Японии в автомобилестроении, компьютерных технологиях, производстве мобильной электроники, бытовой техники и ультрасовременных гаджетов. Если же (в случае объединения Корей если не по германскому, то хотя бы по гонконгскому сценарию («одна страна – две системы»)) южнокорейский технологический потенциал умножится на северокорейскую дешёвую и трудолюбивую рабсилу, то мы получим на полуострове нового «Азиатского супер-тигра», настолько саблезубого и накачанного, что он может не только оставить далеко позади Японию, но и выйти на прямое противостояние с Китаем и США: как по уровню технологий, так и по объёму производства современной высокотехнологичной продукции. Нужен ли странам региона такой «Сверхновый» конкурент? Вряд ли. Поэтому можно относительно смело прогнозировать, что, поддерживая межкорейский диалог на словах, геополитические соседи будут всячески замедлять интеграционные процессы на полуострове, обкладывая их всевозможными условиями. Идеальным вариантом для стран-соседей было бы примирение двух Корей без реинтеграции, однако самих корейцев (по обе стороны границы) такой результат вряд ли устроит.

В этой связи становится понятно, почему и Сергей Лавров, и Дональд Трамп, не сговариваясь, вспомнили про почти забытые вялотекущие «Шестисторонние переговоры о путях урегулирования кризиса вокруг ядерной программы КНДР». Уровень эффективности этих длящихся уже пятнадцать лет переговоров сравним разве что с «минскими договоренностями» по урегулированию на Украине или с «арабо-израильским мирным процессом». Продолжать их можно бесконечно, и весь смысл подобных программ «мирного урегулирования» обычно сводится именно к самому факту их существования. Сходство очень высоко: с одной стороны, никому из стран Дальневосточного региона (ни Японии, ни России, ни Китаю) не нужен очаг напряжённости (тем более – ядерной!) в непосредственной близости от их границ. С другой – Китаю выгодно продлить свою монополию на торгово-экономические связи с КНДР, России не нужен прямой выход подконтрольного США политического режима Сеула к нашим границам, а Японии крайне невыгоден новый «саблезубый тигр» в качестве прямого экономического конкурента.

Судя по всему, не слишком заинтересованы в ускорении межкорейского диалога и США, которые последнее время активно жонглируют смыслами в противоречивых репликах о «денуклеаризации». Американская сторона не выказала ни малейшей удовлетворённости уничтожением северокорейского ядерного полигона в Пхунгери, заявив недавно, что под денуклеаризацией она понимает только полное уничтожение всего ядерного потенциала КНДР без всяких условий и гарантий, а также передачу всех северокорейских ядерных технологий самим же Соединённым Штатам. Но все помнят, как в 2001 году Муаммар Каддафи начал искать пути примирения с Западом, ради чего с готовностью уступил таким же требованиям США: закрыл всю ядерную программу, допустил на военные объекты западных инспекторов, отдал им всю документацию и около тысячи установок обогащения урана. В ответ Вашингтон дал Ливии гарантии защиты, после чего в 2011 году блистательно наплевал на них, разгромив страну и государство, а самого Каддафи уничтожив. Неудивительно, что заместитель главы северокорейского МИДа Ким Гё Гван охарактеризовал такие предложения как «неуместные», заявив, что такой «ливийский сценарий» для КНДР категорически неприемлем. «Я сомневаюсь, желают ли США поистине улучшения отношений между КНДР и США через здоровый диалог и переговоры», – возмущённо добавил он. «Всему миру ясно, что наша республика – не Ливия или Ирак, пришедшие к трагическому концу. США, ошибаясь в том, что наши великодушные меры – проявление слабости, пытаются приукрасить, что якобы эти меры являются результатом наступления санкций и нажима».

Дональд Трамп оказался в двусмысленной ситуации: с одной стороны, проводить в этих условиях саммит на высшем уровне в Сингапуре означает для него сделать шаг назад и отойти от чрезмерно категоричных требований к КНДР. С другой стороны, отказ от переговоров выглядит ещё бóльшим проявлением слабости. Но в точно такой же ситуации оказался и Ким Чен Ын! Поэтому действия обоих лидеров напоминают сейчас ритуальные движения таиландских бойцовых петушков: попеременно щёлкая шпорами и распуская боевой гребень, они заявляют об отказе от переговоров – и тут же меняют агрессивную риторику на примирительную, продолжая подготовку к ним.

В рамках именно таких ритуальных телодвижений находится и визит представительной делегации США в Сингапур для подготовки площадки для переговоров на высшем уровне, и начавшийся сегодня визит в США первого заместителя Ким Чен Ына и его главного доверенного лица – Ким Ен Чхоля, уже встретившегося с Майклом Помпео. Так что, несмотря на «петушиную риторику» двух не отличающихся уравновешенностью лидеров, саммит в Сингапуре почти наверняка состоится в намеченные сроки.

Другое дело – чего можно ожидать от этой встречи и с какими предложениями поедет на неё северокорейская делегация? По мнению ряда аналитиков, она подходит к переговорам с более разумных позиций, чем американская. Давая понять, что КНДР не собирается разоружаться «догола», как это опрометчиво сделала в своё время Ливия, Пхеньян в то же время не рассчитывает на скорый и полный вывод американских войск с территории Южной Кореи и не склонен этого требовать. Скорее всего, на первом этапе северокорейские предложения будут лежать прежде всего не в политическом, а в экономическом русле, например, касаться смягчения экономической и торговой блокады страны.

Вполне возможно, что начинающийся сейчас визит главы МИД России Сергея Лаврова в Пхеньян имеет целью не только получить наиболее полную информацию об этих предложениях, но и мудрыми советами повлиять на их формирование. Видимо, именно такая логика пришла в голову журналисту, задавшему сегодня помощнику президента России Дмитрию Пескову вопрос о том, не собирается ли Россия (с учётом поездки Лаврова) поучаствовать в американо-северокорейских переговорах в качестве третьей стороны? «Нет, это двусторонний саммит, который готовится, какого-то участия России не запланировано», – ответил Песков. Вероятно, такой, несколько удививший помощника российского президента вопрос журналиста вызван распространившимися вчера слухами о возможном участии в Сингапурской встрече лидера Южной Кореи Мун Чжэ Ина.

Издание «ВВП» надеется, что руководители Северной Кореи внимательно прислушаются к позиции Сергея Лаврова, суть которой глава МИД сформулировал сегодня на «Примаковских чтениях» в Москве: «У нас нет других рецептов того, как добиваться устойчивого, долгосрочного урегулирования наиболее острых современных международных кризисов, кроме кропотливой работы на основе многосторонних подходов международного права, вовлечения всех заинтересованных участников, прежде всего собственно сторон того или иного конфликта. Идет ли речь о ядерной проблеме Корейского полуострова или о совместном всеобъемлющем плане действий по Ирану, внутреннем конфликте на Украине или войне с терроризмом в Сирии. Вновь и вновь убеждаемся, что ультиматумы и силовое давление, навязанные извне, в том числе принуждением, непременно обречены на неуспех, как обречены попытки взвинчивать ставки в стиле вестернов и сериалов про "Звездные войны"».