Журнал

ВВП № 101

Главная тема: От стабилизации к росту

Рука дружбы и несколько принципиальных условий


Россия освежила свою внешнеполитическую доктрину с учетом новых целей и обстоятельств


Новая Концепция внешней политики России, утвержденная Владимиром Путиным 1 декабря, в значительной части повторяет предыдущие. Однако она содержит и несколько принципиально важных нововведений, многое говорящих о дальнейшей стратегии Кремля на международной арене.

Концепциям внешней политики России в известной степени не везет, и сам факт утверждения новой редакции можно счесть приметой того, что мировую шахматную доску вскоре вновь «перевернут». Имеется в виду следующее: вскоре за принятием каждой новой Концепции следовало событие, которое невозможно предугадать – и которое резко делало вроде бы свежую редакцию неактуальной.

Если считать с первого президентского срока Владимира Путина, это уже четвертый вариант Концепции, то есть «системы взглядов на базовые принципы, приоритетные направления, цели и задачи внешнеполитической деятельности РФ». Предыдущие редакции датировались 2000, 2008 и 2013 годами. Вскоре за принятием самой ранней из них последовал теракт 11 сентября и стратегический союз России и США, отношения между которыми после операции НАТО в Югославии находились на спаде. Эта «оттепель» продлилась недолго, поскольку одним из последствий теракта стала интервенция США в Ирак. Тем не менее эта редакция действовала восемь лет, пока не была заменена той, чью актуальность быстро перечеркнула война с Грузией. После этого ждать пришлось уже меньше – пять лет, то есть до 2013-го, но тенденция к быстрому устареванию документа проявилась вновь, выразившись в воссоединении России и Крыма, гражданской войне в Донбассе и таком резком обострении отношений с Западом, какого не видели с андроповских времен.

Легко подсчитать, что последний шаг между двумя концепциями оказался наиболее коротким – всего три года. Из этого можно сделать вывод, что теперь на документ возложены повышенные требования по части его актуальности (напомним, что одна из концепций просуществовала с 2000 по 2008 годы, хотя миропорядок и место России в глобальной системе безопасности существенно поменялись уже в 2001- м). При этом как бы подчеркивается, что актуальная и меняющаяся вслед со всем миром внешнеполитическая стратегия страны должна тем не менее базироваться на достаточно фундаментальной основе – на той самой Концепции.

Глава МИД РФ Сергей Лавров проанонсировал новый документ еще в апреле, подчеркнув, что в его основе должен лежать «переход к полицентричной архитектуре» международных отношений, который «в идеале, в перспективе должен опираться на взаимодействие ведущих центров силы в интересах совместного решения глобальных проблем». Проще говоря, речь идет о недопустимости и вредоносности попыток выстроить однополярный мир с США в качестве полюса, что уже давно подчеркивается как самим Лавровым, так и Владимиром Путиным в рамках многочисленных выступлений, включая и речи с наиболее высоких трибун, таких как Генассамблея ООН. Кстати, Устав ООН упомянут в Концепции в контексте ориентации на верховенство международного права, а самой ООН отведена «центральная координирующая роль» в выстраивании «равноправных и партнерских отношений между государствами». Ничего нового в этом тоже нет – Владимир Путин всегда настаивал на центральной роли ООН в системе международных отношений, подчеркивая, что размывание авторитета организации через попытки действовать за ее спиной (как, например, в Ираке и Югославии) грозит миру непредсказуемыми, но явно неприятными последствиями. Ведь никакой альтернативной ООН системы нет, как нет и перспектив её появления в ближайшем будущем.

Неизменным остаётся и то, что Россия по-прежнему готова к «развитию двусторонних и многосторонних отношений взаимовыгодного и равноправного партнёрства» со всеми иностранными государствами при приоритете сотрудничества со странами СНГ. И вообще подчёркивается, что внешнеполитический курс у страны последовательный и в этом смысле предсказуемый. Однако первоочередной интерес в плане оценки документа представляют не перенесённые из предыдущих редакций те- зисы, а тезисы действительно новые. К ним и обратимся, начиная с того, что главный внешнеполитический приоритет РФ теперь сформулирован как «укрепление международной законности».

ВПЕРВЫЕ В НОМЕРЕ


Сам по себе тот факт, что запрещенная в России группировка ИГИЛ упомянута в Концепции впервые, нельзя назвать примечательным. Три года назад эта исламистская секта казалась не более серьёзной проблемой, чем многие ее собратья по террористической деятельности из ближневосточного региона, а первоочередная значимость борьбы с терроризмом (в том числе международным) была прописана во всех концепциях. Однако стоит обратить внимание на то, что в качестве стратегии борьбы с ИГИЛ предложено формирование широкой международной коалиции. Эта та самая антитеррористическая стратегия, которую Владимир Путин предложил с трибуны Генассамблеи ООН, а впоследствии отстаивал, сравнивая с достижением былых времен – антигитлеровской коалицией.

Ближневосточная зона и в первую очередь Сирия впервые фигурируют в документе в контексте «усиления угрозы международного терроризма». Ранее тот же сирийский конфликт рассматривался прежде всего как гражданский, а среди причин войны упоминалось «повышение значения фактора цивилизационной идентичности». Теперь слово «цивилизационный» применили к самому сирийскому конфликту. То есть дело теперь не в разногласиях разных групп населения, а в борьбе со злом, где зло – это международный терроризм.

Есть в тексте ещё две показательные фразы про данный регион (но не только про него). Первая – это осуждение «поддержки негосударственных субъектов, включая террористические и экстремистские организации». А вот вторая: «Результативная борьба с терроризмом не может вестись без ликвидации источников его финансирования», –поэтому Россия поддерживает усилия, «направленные на выявление государств, вовлечённых в экономические связи с террористическими организациями». В подобном пресса и ряд политиков неоднократно обвиняли такие страны как Турция, Саудовская Аравия и Катар (применительно, разумеется, к Сирии). Со всеми тремя Россия старается выстраивать диалог и экономические отношения, причём небезуспешно.

В 2016 году произошло историческое примирение с Турцией, в январе Россию посетил эмир Катара, в последние два года Москва и Эр-Рияд демонстрируют блестящий прогресс в отношениях, подкреплённый конкретными планами и контрактами. Кремль делом доказывает искренность своих призывов к диалогу и экономическому сотрудничеству со всеми странами мира. И в то же время подчёркивает через Концепцию: проблема не снята, финансирование террористов и разнообразной «вооружённой оппозиции» неприемлемо, с этим явлением мы будем бороться и дальше несмотря ни на что.

Также в концепции впервые отмечается, что Евразийский экономический союз способен «сыграть важную роль в деле гармонизации интеграционных процессов». Создание и развитие ЕАЭС Путин назвал своим главным внешнеполитическим приоритетом еще в 2012 году.
То есть в промежутке между двумя концепциями значимость ЕАЭС в глазах Путина возросла, тем более что переговоры об унификации торгового режима идут уже, к примеру, с Сербией. Кстати, тогда же, в 2012- м, госсекретарь и будущий кандидат в президенты США Хилари Клинтон заявила о ЕАЭС следующее: «Предпринимаются шаги по ресоветизации региона. Называться это будет иначе – Таможенным союзом, Евразийским Союзом и так далее. Но не будем обманываться. Мы знаем, какова цель этого, и пытаемся найти действенные способы замедлить или предотвратить это». Таким образом, американской дипломатией были проигнорированы неоднократные объяснения президентов России, Белоруссии и Казахстана, подчёркивавших, что речь идет именно об экономическом союзе, все участники которого уважают суверенитет друг друга, так что сравнения с СССР просто нелепы. Клинтон в итоге проиграла выборы, но нужно понимать, что такой подход заставляет Москву относиться к ЕАЭС не только как к приоритету, но – буквально – как к «линии обороны». Избрание Трампа в этом смысле вселяет некую надежду, но принципиально ничего пока не меняет – «осадочек остался».

Ещё одна «линия обороны», которой прежде не было, – Арктика. Как следует из документа, Москва будет «твёрдо противодействовать любым попыткам привнести в Арктику элементы конфронтации и военного противостояния и политизировать международное взаимодействие в регионе в целом» и «выступает против искусственной политизации природоохранной проблематики, её использования для ограничения суверенитета государств в отношении их природных ресурсов». Можно считать это официальным подтверждением того, что Россия усиливает своё участие в борьбе за Арктику, резко обострившейся в последние годы. И дело, разумеется, не в белых медведях, а в попытках установить полный или частичный суверенитет в зонах, перспективных с точки зрения добычи нефти и газа. Основными соперниками РФ на этом поле выступают Канада, США и Норвегия.

Значительны (и вполне понятны) изменения в отношении Украины. Ранее сотрудничество с ней и вовлечение её в интеграционные процессы СНГ и ЕАЭС были указаны как приоритет. Этого больше нет, зато Украине выделен индивидуальный пункт под номером 56: «Россия заинтересована в развитии всего многообразия политических, экономических, культурных и духовных связей с Украиной на основе взаимоуважения, выстраивании партнёрских отношений при соблюдении своих национальных интересов».

Учитывая уровень нынешних отношений Москвы и Киева, выраженный в сворачивании большинства совместных проектов, формулировки могли бы быть и пожёстче, однако Россия оставляет Украине окно возможностей возобновить и диалог, и сотрудничество. Правда, при этом отмечено, что РФ готова приложить «необходимые усилия» для урегулирования «внутриукраинского конфликта». Эта формулировка куда более существенная, чем дежурный дипломатический оборот, которым она кажется на первый взгляд.

Путин (как, впрочем, и официальные Париж с Берлином – парт неры по урегулированию) неоднократно подчёркивал: альтернативы выполнению Минских соглашений нет, а на сегодняшний день свои обязательства по ним не выполняет именно Украина. Поняв, что Киев просто тянет время, давление на него по данному вопросу зримо усилили всё те же Париж с Берлином. Как мы видим, «приложить необходимые усилия» готова и Москва.

Следующее значимое и при этом новое положение тоже косвенно связано с Украиной, но, к сожалению, не с ней одной. Речь идет о незыблемости итогов Второй мировой войны. Россия всегда защищала память о тех событиях и жёстко критиковала реваншистов. Однако выделение этого элемента в рамках Концепции свидетельствует не только и не столько о том, что проблема обострилась (напомним, что Киев теперь героизирует союзников Гитлера и организаторов этнических чисток на официальном уровне). Это сформулировано как фундаментальная задача, как часть внешнеполитической стратегии в целом. И не только потому, что России (СССР) лавры победителя нацизма достались дорогой ценой, – этот вопрос сам по себе имеет чрезвычайную, подчас сакральную значимость для всего народа. Но и потому, что он является иллюстративным элементом всей внешнеполитической линии РФ, в последнее время получившей очевидный акцент на отстаивание политической и исторической правды. Это во многом имиджевая вещь, одна из идеологических конструкций в рамках того, что принято называть «мягкой силой».

На «мягкой силе» – средстве «упрочения позиций России как одного из влиятельных центров современного мира» – в документе сделан беспрецедентный акцент, выраженный в формулировке конкретных задач и расширении инструментария (это и русскоязычные диаспоры, и «народная дипломатия», и бизнессообщество). Теперь РФ берется не только «распространять и укреплять позиции русского языка» и культурные достижения народов России, но и «популяризировать достижения национальной культуры, национального исторического наследия и культурной самобытности». Тут комментарии излишни, скорее, стоит огорчиться тем, что улучшение международного имиджа России как страны с богатой и разнообразной культурой только сейчас сформулировано именно для Концепции.
Также заявлена необходимость «укрепления позиций российских средств массовой информации» и «доведения до широких кругов мировой общественности российской точки зрения на международные процессы», что, пожалуй, в комментариях все-таки нуждается. В последние годы Россия достигла недоступного ей прежде мастерства информационной войны, в которой прежде обычно проигрывала (характерные примеры – Грузия и Чечня). Лучшая похвала в этом смысле – ряд официальных заявлений и конкретных документов, принятых властями США и ЕС в рамках «противостояния российской пропаганде». Понятно, что противостоять нужно только чему-то эффективному, и политическое информвещание РФ на международную аудиторию действительно эффективно. Четко сформулированные тезисы, профессиональные и современные сюжеты, умение делать правильные акценты и разоблачать информационные фальшивки – всего этого именно на международном уровне у России раньше не было. Мы больше не просим у западных СМИ «доводить и учитывать нашу точку зрения», мы сами ее доводим, адресуясь уже не только к правительствам, но и к населению зарубежных стран. В 2016 году выставить Россию «бессовестным врагом и диким агрессором» гораздо сложнее, чем пять лет назад.

Наконец, необходимо обратить внимание на то, что Москва концептуально выводит отношения с Китаем и Индией на новый уровень. Теперь это не просто «важные партнёры». Вместе с Китаем планируется «противодействие новым вызовам и угрозам, решение острых региональных и глобальных проблем, сотрудничество в международных организациях и многосторонних объединениях», благо имеет место «общность подходов». А Индия упомянута в контексте «особо привилегированного стратегического партнёрства, основанного на совпадении внешнеполитических приоритетов, исторической дружбе и глубоком взаимном доверии». В целом это полностью отражает совершенный Москвой «геополитический разворот на Восток», чему в данном номере издания «ВВП» посвящён отдельный материал. Вишенка на этом торте – изъятие из Концепции тезиса о том, что Россия является «неотъемлемой, органичной частью европейской цивилизации» (в предыдущей редакции данный тезис был).

НЕ ТОЛЬКО ПРОБЛЕМА, НО И ШАНС


Теперь, собственно, о том, на фоне чего составлялась новая Концепция. То есть о противостоянии с Западом, фактические или завуалированные ссылки на которое содержатся во многих пунктах документа. Многие отмечают, что формулировки в этом отношении стали жёстче, хотя и перекликаются с предыдущими редакциями. В документе говорится об обострении политических, социальных и экономических противоречий, о том, что «повышается роль фактора силы». Но претензии высказываются без экивоков, причём в контексте угрозы интересам не одной лишь России, а всей планеты сразу: «Проводимый США и их союзниками курс на сдерживание России, оказание на нее политического, экономического, информационного и иного давления подрывает региональную и глобальную стабильность». Запад (в том числе в форме альянса НАТО, расширение которого традиционно осуждается, но с добавкой о том, что блок «нарастил военную активность») в своем «стремлении удержать позиции» в меняющемся мире назван одним из главных факторов международной нестабильности.

За констатацией проблемы следуют предупреждения. Так, Россия «оставляет за собой право жёстко реагировать на недружественные действия, в том числе путем укрепления национальной обороны и принятия зеркальных или асимметричных мер».
Переходящее из концепции в концепцию упоминание системы ПРО США в Европе как угрозы национальной безопасности также впервые содержит добавку о «принятии Россией адекватных мер». Особо подчёркивается, что «Россия не признаёт экстерриториального осуществления США своей юрисдикции» и будет противодействовать «попыткам использования правозащитных концепций в качестве инструмента политического давления и вмешательства во внутренние дела государств, в том числе в целях их дестабилизации и смены законных правительств» (тут очевиден намёк на интервенции – прямые и «гибридные» – в страны Ближнего Востока и Северной Африки). То же и с экономикой: будут приниматься «меры в области торговой политики в целях защиты национальных интересов и эффективного реагирования на недружественные экономические действия иностранных государств, ущемляющих права РФ и российских хозяйствующих субъектов». В США все эти формулировки заметили – они получили широкое освещение в СМИ.

Учитывая беспрецедентную для данного документа жёсткость тона, есть риск сделать вывод о том, что Россия настроена именно на противостояние с Западом, причём резкое и глобальное. Но этот вывод в корне неверен. Да, Россия выражает свой протест и подчёркивает намерение отвечать на угрозы, но ставит целью не противостояние, а сотрудничество. США и НАТО критикуются не как враг, а как актор, чьи действия этому сотрудничеству вредят, «наносят ущерб долгосрочным интересам всех сторон» и «противоречат возрастающей в современных условиях потребности в противодействии транснациональным вызовам и угрозам». Россия же как никогда заинтересована «в выстраивании взаимовыгодных отношений с США с учётом особой ответственности двух стран за международную безопасность».
Такое сочетание в полной мере соответствует текущему историческому моменту. С одной стороны, политика администрации Барака Обамы оценена как разрушительная и деструктивная для отношений, с другой, в плане экономики и обеспечения безопасности отражена необходимость взаимодействия РФ – США или стремления к нему. Это перекликается с видением нового президента, Дональда Трампа. О сотрудничестве с Россией для обеспечения общих интересов (в первую очередь по части борьбы с терроризмом) он говорил охотно и много, параллельно критикуя политику Обамы за то, что она сделала подобное практически невозможным. Так что тут можно говорить о прямом совпадении интересов. Констатируя, что «существующие военно-политические союзы не способны обеспечить противодействие всему спектру современных вызовов и угроз», Москва не призывает разрушить систему. Она пытается сделать ее по-настоящему работающей, учитывающей интересы всех игроков, или «партнёров».

Россия будет, хочет, готова взаимодействовать с США по любым вопросам во имя общей пользы, но на «принципах равноправия, взаимного уважения и невмешательства во внутренние дела государств». То же касается и упомянутой выше Канады (Москва открыта к выстраиванию отношений с ней, в том числе и в Арктике), и НАТО в целом (с учётом «степени готовности альянса к равноправному партнёрству»).

Что же касается ЕС, прямо сказано, что он и отдельные его страны (ФРГ, Франция, Италия, Испания) остаются для России важным экономическим и внешнеполитическим партнёром. И хотя в новой редакции перспективы такого партнёрства расписаны гораздо осторожнее и скромнее, чем в предыдущей, значимость его не занижена. Никуда не делся даже курс на отмену визового режима между Россией и Евросоюзом.

В сухом остатке такую Концепцию никак нельзя назвать конфликтной или антагонистичной. Просто претензии сформулированы более чётко, вкупе с возможными последствиями. В то же время ценность сотрудничества РФ с Западом (США, ЕС, НАТО) не только не ставится под сомнение, а дополнительно и неоднократно подчёркивается. Россия планирует дружить и обещает уважать интересы своих партнеров.

Просто многое в этом смысле зависит от них самих и от их понимания того, что многополярный мир – не просто альтернатива однополярному и даже не стратегия, а реальность сегодняшнего дня. И Россия в нём – один из полюсов, причём наиболее мощных.

Станислав БОРЗЯКОВ


Вернуться